Концерт группы De Phazz в поддержку альбома «Days Of Twang» состоялся в клубе «Б-1 Максимум» 9 ноября. Помещение клуба по этому случаю было переоборудовано для полного погружения в лаунж-атмосферу: были убраны массивные заграждения, обычно стоящие в расстоянии полутора метров от сцены, повсюду разместили белые кожаные диванчики и ванильные свечи в стеклянных подсвечниках. На «разогреве» De Phazz выступила московская группа Alissid Jazz. Первую композицию под названием «Acid River» музыканты посвятили «кислотной речке Яузе». Собравшаяся публика сперва меланхолично разглядывала группу, попивая кофе, но спустя минут пятнадцать после начала сета почти все собравшиеся в зале подтянулись к сцене и принялись аплодировать каждой песне. Вокалистка группы Катя Кандалина продемонстрировала танцы с розовым боа, а Эллис, лидер проекта, устроил настоящий саксофонный артобстрел. К концу часовой программы Alissid Jazz публика была «разогрета» на сто процентов. В последней композиции с заковыристым названием «Тише, идет охотник» Кандалина затянула истеричную голосовую руладу почти на десять минут, после чего зрители долго не хотели отпускать группу со сцены. Отметим, что зрителям после концерта пришлось добираться домой поздно, поэтому им пригодился бы сделанный заранее заказ такси в Одессе на сайте.

После небольшого перерыва, в течение которого число зрителей в клубе увеличилось вдвое, появились герои вечера. Первым вышел основатель De Phazz Пит Баумгартнер и, занявши место между трех столов с аппаратурой, произвел много разнообразного электронного шума. Вскоре подтянулись остальные участники бэнда, одетые в черные смокинги. Вокалисты сыграли на контрасте, выйдя на сцену в белых нарядах. Под первые аккорды известной песни «True North» измученные ожиданием фанаты вскочили с насиженных мест. Под конец песни, сказав традиционное «spasibo», Карл Фриерсон на время покинул сцену. Пэт Эпплтон, отвечающая за «женский голос» группы, исполнила две песни. Очаровавшись бесновавшимися русскими поклонниками, она улыбалась им голливудской улыбкой и стреляла глазками в зал, расхаживая туда сюда по сцене танцующей походкой. Пэт сменил Карл Фриерсон, обратившись к залу: «Когда мы были в Москве в прошлый раз, мы убедились, что здесь любят джаз. Вы до сих пор его любите?». Стройный хор выкриков «Еееее!» убедил его с первого раза, после чего он спел символичную для этого момента «Jazz Music». На быстром проигрыше этой песни чинный афроамериканец отставил гламур в сторону и станцевал что-то вроде гопака на джазовый манер, а когда аккорды начали затихать, попросил зал прищелкивать пальцами в такт музыке. Народ поднял руки и принялся зубодробительно щелкать. Саксофонист в это время зарядил долгую импровизацию. Фриерсон взвалил микрофонную стойку на плечи и стал нетерпеливо прохаживаться, потом все музыканты остановились и стали с интересом наблюдать за саксофоном: «Ну что, все?» Но тот, каждый раз будто бы «испустив последний вздох», из финального звука вытягивал новое соло. Через пару минут он завершил игру, сорвав овации зала. Карл Фриерсон произвел особый жест, сквозь который сквозило довольное «Знай наших!» Зрители снова принялись хлопать. Было исполнено несколько быстрых композиций, последней из которых была весьма популярная клубная мелодия «Better Now». Во время ее звучания Пит Баумгартнер продемонстрировал нечто, что можно назвать лишь «изящным ди-джейством», с небрежно-актерским видом выжав звуковые эффекты из всего нагромождения своих инструментов.

Пэт Эпплтон вышла в черном атласном платье и сделала залу рок-н-ролл, исполнив свежую вещь «La Petite Bastard». В финале она даже пожертвовала прической, чтобы по-рокерски помахать головой. Для следующего номера она взяла ковбойскую шляпу, усыпанную блестками, и спела в ней, в конце музыки эффектно сорвав ее с головы. Шляпа досталась счастливчику из первых рядов с рассказом об «удивительной истории этой вещи» в придачу. На сцену снова выскочил Фриерсон и, продолжая рок-н-ролльный настрой, заданный Пэт, стал скандировать кричалки, которые зал громогласно повторил. Затем он вступил в традиционную джазовую дуэль с саксофонистом, исполнив голосом все самые высокие и быстрые партии последнего. Когда он голосом Уитни Хьюстон пропел растекшимся в улыбке москвичам «You are beautiful», зал несколько минут не мог успокоиться. «Sex, drugs and rock-n-roll!», - охарактеризовала Пэт Эпплтон эмоциональное состояние публики. «Мы были счастливы от того, что выжили сорок дней гастролей. Приехали в Россию, как домой!» - сказала она. Настроение концерта сменилось на более умиротворенный и романтический лад после того, как Пэт спела «Jeunesse Doree», однако, чтобы зал не расслаблялся, она во время этой песни улучила момент и, упав на колени перед краем сцены, исполнила цыганский танец плеч. После знаменитого лаунж-хита «Mamba Craze» вышел Карл Фриерсон с притворно-траурным выражением лица. «Почему я не улыбаюсь? Спросите меня. Я сейчас досчитаю до трех и вы хором спрашивайте». Когда он начал считать, зал прыснул со смеху, но Карл сдержался, чтобы не хохотнуть вместе с людьми. «Так вот, я скажу, - продолжил он. - Потому что это моя последняя песня на сегодня. Но так как это одно из самых драйвовых сочинений De Phazz, то я, начав петь, наверное улыбнусь снова!» Зал озарился вспышками прожекторов. Во время исполнения самой драйвовой песни DePhazz Карл Фриерсон продемонстрировал жонглирование полюбившейся ему микрофонной стойкой и станцевал с г-жой Эпплтон синхронный танец. После этого он представил многочисленных музыкантов группы, которые, выстроившись в линию, долго раскланивались. Сцена опустела. «Не-е-ет! Еще!» - начали кричать зрители на русском, английском и немецком языках и звать группу на бис. Появился Пит Баумгартнер и, жизнерадостно помахав толпе рукой, стал, как в начале концерта, загадочно шуметь аппаратурой. Вскоре из шума выделилась мелодия «Cut The Jazz», которую голосом сирены спела Пэт Эпплтон в сопровождении всех зрителей. Следом появился и Фриерсон, начав подписывать диски для людей из первых рядов. «Мы много пели сегодня, но так и не стали funky в полном смысле этого слова!» - сказал он и призвал зал стать громче. Зрители стали скандировать, а он, дирижируя, поддержал их: «Хорощьо, хорощьо!». Напоследок De Phazz порадовали фанатов еще двумя песнями.